[ts]Эпизод 1.1. Ты мой жуткий ночной кошмар
Участники: Frederik Adler, Cernunnos, Aurelian Pyart
Место: Кабинет Десмонда Хэйса
Время: 11 февраля 2025 года
Краткое описание: Прошло 11 месяцев со дня исчезновения хозяина замка Скаэйл - Десмонда Хэйса. Ничто в Ан Белах уже не может быть прежним. Магистры ушли на самые нижние уровни, их появления на публике стали редки. Один на один с управлением замком столкнулся Фредерик Адлер. И минусовые финансовые счета - не единственная неразрешимая проблема. Отток гостей, исчезновения членов культа, пугающие тени, подстерегающие за высокими воротами. И самое главное, Ан Белах, лишившийся потомка Сидхе.
Статус: активен
[/ts]
Эпизод 1.1. Ты мой жуткий ночной кошмар
Сообщений 1 страница 4 из 4
Поделиться12020-11-12 21:22:40
Поделиться22020-11-13 14:00:10
Тик-так. Тик-так. Тик...
В кабинете владельца замка полумрак и прохлада. Молочно-белая полупрозрачная ткань дыбится от сквозняка на балконе, надуваясь упругим пузырем, не пускающим зимний ирландский ветер в помещение, не позволяя ему завладеть бумагами на столе, пылинками, осевшими на мебель.
Здесь не убирают. И никто не имеет права прикасаться к этим стенам, лакированному темному амаранту стола и кресел. Никто не включает и не выключает свет и не позволяет себе закрыть ставни окон. Фредерику кажется, что Десмонд еще здесь. Мгновение и заскрипит кожа его рабочего кресла, он развернется и устремит острый, но всегда улыбчивый взгляд глаз цвета стали, цвета осеннего неба, прямо в самую душу. Разденет до нутра, заставит внутри что-то звонко задрожать.
Сколько раз в пределах этого кабинета они смеялись, спорили, ругались, обсуждали рабочие вопросы, распивали дорогой виски. Сколько раз Адлер уходил, хлопая дверью, распаленный ссорой и недовольством, забываясь о субординации. И ему это прощалось.
А сейчас... некому простить ему этот холод и безмолвие. Никто не сможет простить то, что происходит в замке и за его пределами.
Кончиками пальцев мужчина касается рабочего стола, огибая предметы на нем: нож для вскрытия конвертов, перьевую ручку в коробке из алого бархата, ведет плавно, кожей собирая пыль и оставляя после долгий след из собственных отпечатков пальцев, внося сумбур в этот зловещий покой, нарушая последнее сокровенное, что осталось от Хэйса.
Десмонда никто не видел вот уже одиннадцать месяцев. Без малого - год, проведенный в бесконечных поисках, вранье, сокрытии. Только ленивый в замке к этому моменту не знал, что Ан Белах лишился своего единственного проводника и хозяина. Командировки, затяжная болезнь, отпуск - все эти отговорки съедались лишь на словах, но Фредерик отчетливо видел в глазах гостей недоверие, а в глазах элкмаров - уныние и такую болезненную тяжелую безнадежность, какой он прежде даже не мог себе представить. Они искали везде. Они подняли и перевернули все верх дном, бесчисленное количество раз прочесывали окрестности, искали в Ирландии, за ее пределами. Цеплялись за ниточки, подрывались - ну вот, сейчас, сегодня точно найдем, выйдем на след - но натыкались на неудачу. Рассматривали варианты побега, убийства, похищения. Однако, никто не выдвигал никаких требований. Хэйс и его психотерапевт исчезли одним мартовским днем и больше не выходили на связь.
Признаться, первые недели Фредерик расслабленно предполагал, что это очередная хозяйская блажь. Быть может, Десмонд просто устал от холодов и решил отдохнуть где-нибудь на побережье? Но для любой блажи есть свой срок. Возможно, начни они поиски сразу, все следы не были бы потеряны.
- Я не могу спать, Десмонд. Ни единой ночи на протяжении последних дней, - голос словно отдает эхом, хоть комната и не пуста. Режет тишину, скрипящую по швам, как саван. От звуков своего голоса не легче, он страшит нотками, которых в нем раньше никогда не было. - Я больше не могу. Я больше не хочу.
Последнее слово тонет в вое ветра, еще долго звенящего в ушах. Словно под тяжестью собственного тела Адлер опускается сначала на одно колено, затем - на другое, усаживаясь на ноги, холодным лбом прижимаясь к не менее холодному дереву наружной стенки письменного стола.
Он, действительно, больше не может. У него не осталось сил, желания, возможностей. Он тоже хочет уйти, как Десмонд, и больше ни о чем не переживать. Хочет спать ночью, не вздрагивая от кошмаров, змеями обвивающими его тело во время сна. Хочет не бояться выйти за ворота замка, где каждый вечер и до самого утра маячат исполинские силуэты существ, в которых еще год назад Адлер не верил и которых сейчас так искренне, до замирания сердца в груди, страшится.
В кабинете стремительно темнеет. За плотными облаками, не пропускающими ни луча солнца, уже давно догорел закат, а значит, в замке уже задвигают тяжелые шторы, чтобы ни один гость не устремил взгляда к священному лесу, который шевелится, шелестит и, словно живой, исторгает из своего чрева рваные тени.
У Десмонда в столе есть пистолет. Эта мысль гулко стучит в виске и находит отклик в истерзанном страхами сознании.
[icon]https://forumupload.ru/uploads/0015/0c/cb/3/791814.jpg[/icon]
Поделиться32020-12-19 13:47:09
Тени в свете настольной лампы удлинены. И пусть Фредерик не видит этих желтоватых бликов, бьющих ему в затылок, он чувствует, практически осязает их тепло - относительно-приятное чувство, словно спасательный круг, брошенный смертельно уставшему утопающему.
В кабинете стало немного теплее. Закрыты окна и дверь на балкон, задвинуты тяжелые бордовые шторы с золотой каймой. Все ради ощущения защищенности, хотя бы физической, хотя бы кратковременной. До нового завывания ветра за окном, от которого все на душе холодеет, а пальцы крепче сжимают рукоятку пистолета.
Кто-то скажет, что желание убить себя - слабость. Но на деле, это лишь борьба с вопиющей несправедливостью, которая находится у тебя внутри. Это гремучий коктейль вины, эгоизма и усталости, который ты пьешь, захлебываясь от горечи во рту.
Тени становятся еще длиннее, ползут на потолок, перешептываются в углах, зудят назойливыми мухами. Любое движение, ноги или пальцев рук, как будто делает их плотнее, объемнее. И вот уже кривые, скрючившиеся линии гарцуют на стенах, и Фредерик с трудом понимает, что не бывает таких теней ни от предметов, ни от человеческого тела. Спина намокает от холодного пота, и весь мир неожиданно цепенеет и крошится. Пропуская вдох и сердечный стук, он смотрит впереди себя, туда, где на стене должна быть его тень, нечеткая, растянутая вбок, поскольку свет падает не по прямой линии. Фигура, этот странный графичный морок, движется без его воли, пока он полностью недвижим. Разводит руки-ветви и клонит рогатую голову. И Адлер почти физически ощущает, как они тяжелы, эти рога-ветви.
А потом ему вдруг становится невероятно мало места в своей собственной голове. Он не может сделать вдох, не может выдохнуть, не в силах закрыть глаза или издать хоть какой-нибудь звук.
Все заполняет чувство невероятной тесноты, доселе никогда с ним не случавшееся. Такое, будто тебя всего взяли и вместили в одну маленькую точку, сжали, сломали твои кости, сплюснули со всех сторон. Невозможно описать эти ощущения человеческим языком, потому что ни в одном языке нет таких слов.
И мысли текут по-другому. Одним мощным потоком, галлонами воды, словно река - невозможно поймать ни одной отдельной - эти мысли движутся куда-то, где, возможно, нет края. И глаза, продолжая видеть предметы, больше не различают их по-отдельности.
- Смотри, - говорит он сам себе и смотрит. И не видит стен кабинета. Но узнает лица.
Десмонд проходит мимо с грациозностью чернильной пантеры, замирает всего на секунду над бокалом с водой - кристаллы из его руки пузырьками стремятся ко дну и, достигнув, исчезают в тот же миг, никак не проявив своего присутствия. Водная гладь не меняет своего цвета - молчит о святотатстве, которое с ней совершили. Он поворачивается одним легким кошачьим движением, и Фредерик отчетливо видит Финнигана, осунувшегося, серолицего, состарившегося, кажется, на целую вечность.
- Вам плохо, отец. Я позову врача, - в словах Хэйса-младшего тревога, неподдельная, острая. И Адлеру отчетливо больно, когда бокал касается чужих губ.
Эта боль.
Она необъяснима.
Она заполняет все его естество, заставляя внутренне содрогнуться.
Финниган Хэйс лежит на постели. Последний вдох. Пустота.
Серые стены замка отступают далеко-далеко, удаляются и оставляют Адлера в тихой лесной роще, в которой помимо него, еще двое. Близнецы. Красивые юноши, похожие друг на друга, как две капли воды. Сероглазые, с правильными чертами лица и волосами цвета вороньего крыла. Он никогда их не видел, но, как будто бы, давно и очень хорошо знает их. Они смеются и вертятся в траве - этакая полуборьба-полувозня. Юношеское дурачество, поиск границ дозволенного, желание показать свое превосходство. Пальцы стискивают горло, губы улыбаются и в глазах второго отчетливо проступает безумство.
Спина Фредерика становится мокрой. Эти руки. Кого они душат? Брата? Или самого Адлера, который не может вздохнуть и только наблюдает за тем, как застывают блики в глазах второго.
Он отступает на шаг и падает, чтобы закрыть лицо руками. Но руки неподъемны. Они, словно корни векового дерева, вросли в земную твердь и остались в ней навсегда.
Стрела с огромным зазубренным острием пронзает сердце. Мужчина падает с коня на полном скаку. Серые глаза открыты, спокойны и печальны.
Кричать. Он хочет кричать, но у него нет рта, нет глотки и нет связок, которые могли бы издавать звуки. Нет языка, не рук, нет ног, чтобы кинуться прочь.
В покоях темно и тихо. Бесшумен шаг убийц, которые спешат исполнить свой ужасающий приговор над детьми, что спят в своих постелях. Маленький мальчик и девочка, немногим его старше, - они не успевают даже проснуться и осознать. Шелковые петли остаются на их шеях навсегда.
И Фредерик хочет остановить свое сердце, потому что боль в нем становится такой, которую он не в силах выносить. Больше нет ничего. Только боль. Нет его, как смотрителя замка, нет замка. Нет ничего, кроме отчаяния и горечи, которые не унять, в которых не захлебнуться.
Падает табуретка на деревянный настил. Дрожит и извивается, как свечное пламя, молодая женщина. Руки ее стянуты за спиной, а шею обнимает петля палача, ломая шейные позвонки. И снова серые открытые глаза, в которых печатью - непонимание.
Слезы текут по щекам и разъедают глаза.
Фредерик любил их всех. Каждому из них отдал себя без остатка. За каждого бы склонил голову на плаху, но ни одного не смог спасти.
Мужчина сидит на камне и улыбается, глядя невидящими уже глазами куда-то вдаль. Он стар. Он, кажется, даже старше этого леса. Волосы его белы, как снег, а глаза, прежде серые с голубым отливом, стали бесцветны, но не утратили внутреннего света. Мелкие морщинки залегли в уголках, испещрили когда-то очень красивое лицо.
- Я умираю, - он произносит одними губами и голос его отзывается в голове знакомо и по-родному. В этом голосе нет вопросов, лишь смирение и ласковое, как июньское солнце, преклонение перед судьбой. - И это хорошо. Я прожил долгую красивую жизнь. Жалею лишь о том, что больше не назову тебя другом. И прошу, хоть не имею права просить. Не оставь мой род своим благословением.
- Алил, - хрипом срывается с собственных губ чужой голос.
И сердце Фредерика останавливается от болевого шока. Останавливается, наверное, на целую минуту, чтобы потом неожиданно забиться, будто кто-то невидимый запустил его, завел свои ключом.
В кабинете Десмонда темно, холодно. И он в нем не один. Рядом с ним - та сила, которой был сам Адлер всего минуту назад. Стоит, склонив рогатую голову с пустыми глазницами.[icon]https://forumupload.ru/uploads/0015/0c/cb/3/791814.jpg[/icon]
Поделиться42021-01-18 00:17:32
Фредерик Адлер стал для Аурелиана всем: отцом, наставником, другом и, в конце концов, любовником. Он дал ему многое, чего для Ауро так не хватало. Книги, дом, тепло, затишье и спокойствие в душе и, как побочный эффект от всего этого - бурю эмоций.
Под руководством мистера Адлера Аурелиан стал обучаться профессиональному гостевому сервису. И, не смотря на то, что в замке было затишье, место сохранило свою особую ауру и тепло для любого обитателя сего пристанища. Пусть и не было под этими сводами прежней разлагающейся морали блистательной эпохи Фицджеральда или особо шарма ирландского фольклора, а прежний лоск от пребывания большой кучи гостей постепенно померк и коридоры наполнились холодной пустотой, все же, Пярту удалось узнать и полюбить это место, под перебор трепетных звуков рояля в гостиной.
Общество привычно продолжало продвигать иллюзии. Но Авро они не интересовали. Само он в них не погружался. Он жил в своей собственной. И при этом, зловещие проблески леса его не пугали, по ночам он спал спокойно. Любые мистерии Пярт, по своей природной наивности, воспринимал как сказку.
Очередное утро началось со странной тяжести, почти во всем. И это чувство сопровождало его повсюду. Вчера был небольшой пир по случаю дня рождения одного постояльцев и это могло стать причиной такого странного самочувствия. Небольшая слабость и какое-то ноющее чувство пустоты.
Расправившись со списком дел где-то ближе к полудню, он понял, что сердце слегка заволновалось. Потому что за весь день, он не разу не увидел мистера Адлера. В его комнате помощник навел небольшой порядок, сложил на столе корреспонденцию, застелил постель, убрал вещи, стряхнул пыль со стола и подоконника, заменил цветы в вазе на свежие.
Прогулялся по замку, спустился в столовую, библиотеку. Никто из прислуги не видел, как мистер Адлер покидает замок, как и никто из постояльцев не видел его с самого утра.
Тревога нарастала с каждым часом, а ближе к вечеру стала прогрессировать каждую минуту, раковой опухолью проникая в сознание.
Ауро не знал, что делать, так как накануне, он не получил от своего Господина никаких специальных распоряжений, а это значит, что после окончания всех работ, Аурелиан мог полностью посвятить время себе. Но, впервые за всё свое пребывание здесь, юноша почувствовал, как каменные плиты средневекового замка невыносимо давят на него, заставляя в каждом шаге ощущать тяжелейшую усталость.
Проигнорировав вечерние развлечения , он быстро покинул игровые комнаты, не акцентируя внимания на отсутствии мистера Адлера, скрывая всю свою тревогу за фирменной улыбкой.
Он просто шел. Туда, куда стремился всей душой, словно пойманный на удочку, ведомы красной нитью в лабиринте. Не совсем понимая как он оказался в следующем коридоре, почти что на самом верху замка. Шаг за шагом, приближаясь к кабинету, в котором ни разу не был, он чувствовал, как за ним, по пятам следует дурное предчувствие, сначала где-то позади, а, затем, обогнав, стелясь ковром перед ним. Ступая по такому невидимому ковру, он ощущал всю липкость дикой тревоги.
А затем, он услышал крик, и, возможно даже, выстрел. Что-то рухнуло в груди, эхом отдаваясь в пульсацию быстрого ритма в венах. Узнаваемый голос мистера Адлера раскаленным жалом вонзился в сознание, а где-то очень глубоко в душе треснули, надломились крылья, посыпались зеркальными осколками.
Словно лавина сошла с Альпом и нещадно накрыла и без того похолодевшее от ужаса тело. Короткий вдох. Пярт опирается о гладкую штукатурку каменистой стены, уже точно зная, предчувствуя беду, почти понимая, что сейчас увидит, отчаянно отгоняя эту мысль. Затем, делает несколько быстрых шагов, устремляясь к двери слева, приоткрывает ее.
Дверь оказывается не заперта. Помещение полностью незнакомое, в котором ему ни разу не доводилось бывать. И первое, что улавливает чуткий нос - запах паленого железа. Взгляд испуганных кристально-голубых глаз останавливается в центре комнаты, где мелькает ветвистое, еле уловимое движение ускользающей тени, ветвистые рога которой, словно подпирают своды потолка. А затем он опускает взгляд и видит лежащего на полу человека.
Ничто так не ранит душу, как бездонная пустота осознания неизбежности бытия. Кровь в жилах окончательно застывает, а ужас от произошедшего погружает парня в крепкое оцепенение. С губ слетает первое едва уловимое сдавленное “нет”.
Время словно останавливается, замирает, как будто его и не было вовсе. Словно в шестеренки механизма челнока попадает нить, искусственно замедляя его круговорот. А в точке стопора, натяжение нити с хрустом лопается, отпуская механизм, заставляя его вновь ускоряться до привычного шага секундной стрелки. Дышать нечем, не хватает воздуха, но он открывает рот.
- Нет! - оглушительный, надрывный возглас срывается откуда-то из глубины, ослепляя сознание. Юноша врывается в комнату, бросается навстречу, повинуясь какому-то глупому инстинкту - взбежать как ребенок, чтобы отпугнуть ворону, клюющую мясо, - прочь от него!
Тревожно и стремительно, почти в прыжке соскальзывая на пол, он теряет любое благоразумие, совершенно не подумав о последствиях своего вмешательства. Ведь здесь могло случиться, все, что угодно - ритуал, мистическое проникновение в замок неизвестных духов, странные выходки людей... Подобная неосмотрительность могла бы стоить жизни не только ему, о чем, по опытности Ауро даже не задумался.
- Нет! - в третий раз повторяет он, тревожно, до боли, до слез сжимается его сердце, он трясущимися руками осматривает тело, - мистер Адлер, нет, только не это...- пытается нащупать пульс, - только не умирайте, прошу. На помощь! - его голос уносят глухие коридоры. Кабинет удален настолько, что вряд ли Пярт будет услышан. На этом этаже прислуга не появляется, гости и подавно.
Аурелиан рыдает, тихо воет и легонько хлопает близкого ему человека по щекам, дрожащими пальцами цепляясь за за ворот, сминая его.
- Прошу, очнитесь, - безголосо сипит парень, болезненно вбирая воздух и пороховую смоль ядовитого горя, - ...пожалуйста, - он оглядывается по сторонам, больше ни тени, никого и ничего. Пустота, в которой он замечает пистолет, но на теле ни раны, ни крови.
- Фредерик…- парень в отчаянье раздирает верх рубашки, прислонился ухом, пытаясь услышать знакомый шум, выпрямляется, складывая крестом руки в районе солнечного сплетения, прямыми руками, слегка навалившись всем весом, делает резкий нажим, раскачивая податливую массу легких, что прячутся где-то там под ребрами, - достану из-под земли... - рычит сквозь слезы, делая еще несколько коротких и решительных толчков, пытаясь завести сердце, совершенно не понимая, что жизнь сама возвращается к Адлеру, что он снова дышит.
А ведь не сразу, чуть позже осознает это его дыхание, радостно всхлипывает и судорожно расстегивает пошире рубашку, ищет глазами воду или аптечку, но здесь слишком сумеречно, чтобы что-то рассмотреть, продолжает встревожено приводит его в чувство, буквально омывая своими перепуганными слезами и радостными суетливыми поцелуями.
Отредактировано Aurelian Pyart (2021-01-18 16:56:15)