1. Основная информация
Имя, фамилия: Besnik Long | Бесник Лонг.
Пол: мужской.
Дата рождения (возраст): 26 января (27 лет).
Статус в Ан Белах: персонал.
Профессия в замке: охранник.
                  вне замка: боксер.
Торквес: -

2. Медицинская карта
Фобии: у Ники альгинофобия и в определенные моменты его заменяет Бес.
Отклонения/противопоказания, препятствующие подключению к "Пандоре": диссоциати́вное расстройство идентичности.
Зависимости: легкое пристрастие Ники к травке, Бес любит побаловать себя крепким алкоголем, если не придерживается диеты.
Стоп-слово для остановки иллюзии: мама.

3. Внешность
Рост: 185 см
Вес: 86
Телосложение: мускулистый, спортивный.
Цвет волос: брюнет.
Цвет глаз: серый. 
Особые признаки: пирсинг в носу и на сосках. Снимает во время боев. Большая часть его тела покрыта незамысловатыми рисунками, начиная от головы и заканчивая ступнями. Они скрывают шрамы, оставшиеся с детства. Больше всего на его теле изображено портретов художника Сальвадора Дали. Кроме этого, среди множества изображений можно встретить тату Английской королевы, богиню Кали и большой череп на всю спину.

Тату

Прототип внешности: Stephen James Hendry.
Описание: каждая из личностей Бесника Лонга - совершенно особенный человек с собственными привычками и характером. Однако, идентифицировать их можно, если хорошенько присмотреться. Ники, к примеру, не держит осанку, одевается как попало и отличается высоким голосом. Ник же, напротив, держит спину прямо и не приемлет ничего, кроме классического костюма, разговаривая строгим приглушенным тоном. Луженую глотку Беса знают многие. Он или орет, или говорит проникновенно, почти шепотом. Предпочитает свободную одежду и отличается развязностью движений.

4. Личность
Темперамент: Ники - сангвиник, Ник - флегматик, Бес - холерик.
Сексуальная ориентация: бисексуал.
Основные черты характера: мстителен, умен, импульсивен (влияние Беса)     
Знание языков: английский, ирландский, несколько слов на румынском.
Описание: не могу сказать, как и почему мы разделились, но вот что первым из нас был Ники это неоспоримо. Эмоциональный, подверженный порывам мальчик, в чем мы не раз убеждались, вовремя выплевывая таблетки или зажимая порезы на руках. С ним тяжело. Во многом потому, что ни один из нас не является понимающей и всепрощающей личностью, такой же, как этот молодой человек. Он младше нас всех, но никогда не говорит, сколько ему лет. Иногда, кажется, что он застрял в том возрасте, когда его первый раз привязали к кровати. Ведет себя как ребенок, мусорит как ребенок и одевается так же. Не глуп, крайне ленив и до безобразия ветреный. Единственный из нас, кто обладает несомненным талантом ладить с людьми и понимать всю эмоциональную составляющую  общения. Поэтичен. Великодушен. Щедр. Предпочитает женщин в постели исключительно из-за того, что они более чувствительны к его желаниям и потому что знает, что с мужчинами будет снизу. Боится боли. Возможно, из-за этого не подсел на тяжелые наркотики, а балуется только травкой. Был бы очаровательным мальчиком, если бы не был бы безбожным лгуном. Зависим от нас, так же как и от любого другого, что погладит его по голове. Предпочитает говорить о себе в третьем лице. В тесном мирке на троих определен на должность повара и мальчика на побегушках.
Умник не был бы умником, если бы не носил очки. Впрочем, сейчас я отучил его от этой пагубной привычки, сломав парочку дорогих экземпляров. Теперь он больше походит на фашиста со своей привычкой злобно щуриться и контролировать каждое движение. А эти строгие костюмы с приталенными пиджаками? Разве не старая добрая форма? Несомненно, этот ублюдок нравится мне гораздо больше нытика хотя бы потому, что имеет смелость встретиться с проблемами лицом к лицу, несмотря на склонность к закулисным играм. Хотя с ним не дождешься веселья. Спровоцировать его на что-либо невозможно исключительно из-за того, что сам он чертов манипулятор от мозга и до костей, с эмоциональной шкалой, как у дубинки. Умело пользуется нашими с Ники качествами, восполняя собственные недостатки.  Сухой тон и лаконичность фраз могут выбесить даже ангела, если он хорошенько постарается. Не раз и не два он стравливал нас с нытиком, посмеиваясь  у себя в темном уголке. Впрочем, к нам двоим у него подобие отцовских чувств, наверное потому,  что до излишней жестокости никогда не доходило, как с другими. Ищет выгоду всегда и везде. Старается преумножать, а не тратить, что иногда не сочетается с ценами на рубашки, которые он заказывает у портного. Педант. Не терпит беспорядка, как в жилище, так и в собственных мыслях. Полиглот. Больше всего ценит знания. Любит головоломки, как и людей со сложным характером. Частенько его можно застать за разгадыванием кроссвордов или переводом текстов. В одной руке бумаги, а в другой, то и дело заменяя ручку, мелькает чашка крепкого кофе. Это его единственное бесполезное хобби. Все остальное приносит реальную пользу в виде денег или полезных знакомых. Что любит в постели этот книжный червь неизвестно, так как никогда не был замечен в какой-либо интрижке или большой любви. Мозг этого кружка по интересам.
Ники не любит Беса. Ненавидит порой. И дело тут не в том, что он просто гадкий тип и отнюдь не душа компании. Просто садист - сама ярость во плоти. Ники думает, что бокс отлично ему подходит. Если бы его, в свое время, не привели в этот спорт, то, возможно, нас всех ждала бы участь серийного маньяка извращенца, который бы насиловал мальчиков и вспарывал кишки. Фууу… «кишки» - такое ужасное слово. Внутренности. Да, так определенно лучше. Бес любит делать больно себе и другим. Даже нам и Ником. Наше общее тело страдает, болит и мучается, а этот псих только смеяться и хватается за член, стараясь достичь большего удовольствия. После мальчика в Венеции он ни разу не дотронулся до женщины и позволяет это делать только второму «я». Ники же, как будто бы в виде наказания, не получает ничего. Ничего! Невыносимо! Он делает все, чтобы Ники было плохо, словно он в чем то виноват. А он не виноват! Ники любил маму, любил папу и не хотел делать им больно или упрямиться. Но Бес заставлял. А потом еще и с Грейс. Ох, бедная девочка. Она была нежной и робкой, словно бутон пиона. Он заставил ее стонать и извиваться под ним, и, словно этого было мало, выгнал под утро. Для него не существует каких-либо границ. Он думает только о своей собственной безопасности. Точнее о том, как бы выжить, когда его в очередной раз изобьют в подворотне!
Ники, конечно же, в чем-то прав. Но в его характеристике слишком уж много личного. Он не умеет быть объективным в анализе. Бес действительно беспардонный, грубый, жестокий и безжалостный тип. Мстительный аморальный урод. Садист на то и садист, чтобы упиваться болью и страданиями других. К этому непросто привыкнуть такому эмоциональному существу, как наш бедный ранимый мальчик. Однако, у домашнего психа имеются зачатки человечности в виде неплохого чувства юмора, пусть и с червоточиной, а так же хорошего вкуса на алкоголь. Он мастер в создании уютного логова. Этот кусок личности был рожден желанием защитить наше тело, и этим псих занимается при всяком удобном случаи. Иногда нарывается сам. Обладает отличной памятью и, порой, нечеловеческими рефлексами. Высокий болевой порог и целеустремленность делают его грозным противником, даже если не учитывать поставленный удар профессионального боксера. Впрочем, жесткий внутренний стержень не мешает ему притворяться и играть обаятельного плохиша на все сто балов. Никто не знает, что с такой же улыбкой он может разделать любого и не поморщиться ни разу. Эта маска намертво прилипла к его ужасному оскалу, так что и клещами не оторвешь. По сути приспособленец. Возможно, именно поэтому взял на себя роль лидера, четко зная все наши сильные и слабые стороны. Позволяет очень много, но так же очень много требует. Исполняет в нашем мирке роль защитника и главного кормильца. Любит только животных.
5. Факты из жизни
Место рождения: Америка, Калифорния, округ Плейсер, Оберн
Мать: Elizabeth Jane Long |  Элизабет Джейн Лонг
Отец: David Stephen Long | Дэвид Стивен Лонг
Прочие родственные связи: имеются биологические родители, но о них ничего не известно и ни одна из личностей выяснять не собирается.
Семейное положение: холост.
Описание:
- Сучка, вали на свет.
Сколько Ники себя помнил, ему всегда приходилось слушать этот голос и подчиняться. Тон его был мягким, настолько, что порой передергивало, но молодой человек  знал, что в одночасье он может стать не менее угрожающе-раскатистым. И даже тот другой его не спасет, если главный рассердится, а надо признаться, что обладатель этого голоса просыпался в подобном состоянии очень часто. Возможно, всему виной было то, что именно это чувство послужило тем, что мистер «я иду убивать» застрял в его голове на пару с его противоположностью. Впрочем, он не родился таким. Ники помнил свое приютское детство. Оно было не легким, однако мысли о нем не вызывали неприятия ни у кого из приживал в его голове. Они были не единственным мальчиком с румынскими корнями и труднопроизносимым именем. Их казенное учреждение находилось прямо на пересечении улиц чернозадых и мексиканцев, противостояние которых проявлялось у детей, не имеющих родителей, наиболее ярко. Из-за того, что на личико Бесник был вполне себе американцем, им не было до него дела.
Тогда они еще были просто обычным мальчиком с дурными наклонностями и симпатичной мордашкой. До того самого момента, как в дверь их маленькой комнатушки, разделенной на шестерых, не постучались мистер и миссис Лонг. Семейная пара держалась холодно и довольно зажато. Однако стоило только женщине посмотреть на Ники, как ее губы растянулись в робкой улыбке.
- Тварь. Можно было подумать, что эта ее гримаса сможет что-то скрыть. Вся эта семейка ебанутая на голову.
Естественно, Ники в точности повторил выражение лица незнакомки. И именно эта улыбка решила его дальнейшую судьбу. Если бы кто-то спрашивал его, то он бы тогда лучше спрятался под кроватью, но кто же спрашивал? Тогда они еще были едины и не слишком наблюдательны. Позволили себя забрать, увезти от привычной жизни в далекую Ирландию, окружить бесконечным числом игрушек и строгих учителей. Заманить в липкую паутину сладкими речами и улыбками, которые постепенно превращались в мерзкие оскалы.
- Утри сопли, сучка.
- Его лирический настрой сегодня перешел на новый уровень.
- Заканчивай, очкарик.     
Не сомневаюсь, что каждый из них будет утверждать, что является личностью-родителем, скажем так отцом всех остальных, но если хотите узнать конкретно мое мнение, то скажу, что все это полнейший бред. Даже я, тот, кто обнаружил, что с нами что-то не так, не смеет претендовать на это гордое звание. Садист, нытик и, собственно, моя персона появились из чего-то большего. Откололись. Впрочем, только мне и садисту достались воспоминания о том, что происходило в том доме, в той комнате.
Впервые это было страшно. Настолько страшно, что Ники спрятался глубоко во тьме, давая мне выйти на свет. Но это не спасло от боли. Эта женщина закрывала комнату на ключ и брала в руки нож, плеть  или палку и с растерянной улыбкой подходила ближе. Иногда она позволяла своему «сынишке» прятаться и сопротивляться, а порой заставляла мужа привязывать нас к кровати. Резала, резала, резала.
Я помнил, как было одиноко и больно. Плакать и кричать было нельзя. Это только злило ее и заставляло быть еще более жестокой. Она била нас палкой, резала плохо наточенными столовыми ножами. Обжигала ледяной водой или наблюдала, как мы корчимся под огненными струями горячей. Пол и простыни были все в крови. Ее тошнотворный запах пропитал все в ее комнате. Казалось, что металлическое послевкусие можно было пить прямо из воздуха. Кровь была удивительно приятной, на запах и вкус, когда я родился из того хаоса чувств, что испытывали эти двое никчёмных идиотов. Теплая и липкая, она покрывала простыни и маленькие подушки-конфеты. Стекала по рукам матери, очерчивала ее губы изысканной помадой. Когда она целовала раны - это было больно, приятно. Ее язык проходил по плоти, и даже подобное становилось невыносимо. Я родился благодаря этому и те два хилых сморчка определили меня страдать только из-за того что боялись выйти, открыться боли.
- Блять, да это было просто замечательно!
- Ты переигрываешь.
- Заткнись, ублюдок.
Надо признаться, что отец, мистер Лонг, боялся свою благоверную не меньше, чем мы с Ники. До нас она успела замучить мелкого бродяжку, и он, как верный муж, помогал ей избавляться от тела. Он был по уши влюблен то ли в ее деньги, то ли в нее саму и поэтому позволял себя пользовать тогда, поверив, что это случайность. Но когда он приходил привязывать наше тело, перед тем, как отдать все в руки Бесу, я видел, что его руки дрожали, а глаза бегали. Он не хотел этого делать, и ему было жалко себя. Но не жалко нас. Подлый человек.
-Ты хотел сказать «ублюдок»?
Не ублюдок! Папа был хорошим человеком! Он читал Ники книги и обнимал перед сном. Помогал делать домашнее задание или брал с собой в больницу, если Клариссы не было, чтобы присмотреть за нами. Даже защищал перед мамой! Гладил по волосам и просил потерпеть.
- Ебучий ублюдок! 
Так продолжалось долго. Очень долго. И все из-за идиота Ники. Он был главным. Позволял заводить себя в ту странную комнату, как безропотная овечка. Все в доме знали, что он умственно отсталый, ведь меня выпускали ради ответов учителям, а мистер Бес появлялся, как только боль превышала границы терпения этого маленького мальчика. Никто не подозревал, что на самом деле в этом хилом теле он не один.
Семь чертовых лет боли! Этот мелкий ублюдок пользовался мной, заставляя играть с этой ебанутой сукой. Для него это было не так уж и часто, но не для меня. Я был зол. Зол настолько, что в один прекрасный вечер воспользовался тем, что на мне в кой-то веки была какая-то тряпка вместо наручников и хорошенько вдарил ей. А потом еще и еще. Это было приятно. Прекрасно. Лучшее, что мне перепадало за всю жизнь. Бить эту тварь. Чувствовать ее сопротивление, бить только кулаками и ногами. Давить ее, словно червя. Сцеловывать ее крики с губ и попробовать, наконец, ее кровь. Волшебно. Сейчас я бы еще и вздрочнул. Конча на ее бьющимся в агонии теле была бы словно вишенка на торте. Ей бы понравилось. Я знал ее лучше всех и разбираюсь в том, о чем говорю. Потом в дело вступил умник.
Видеть, как отец корчится над трупом своей, уже остывшей, жены было на  удивление приятно. Мне пришлось уговорить Беса уйти, потому что садист мог и его нечаянно прихлопнуть. А он был еще нужен. Отец разделял нашу тайну. Знал, боялся, прятался и был так же рад избавлению, как и мы. Поэтому с него было проще стребовать то, что мне было нужно. Если опустить сантименты и пару часов горя, криков и жалких слез, то он довольно ловко все провернул. Знал, что ребенку, подвергавшемуся избиению, припишут только самозащиту, а вот его посадят надолго, как соучастника. Поэтому, по всем отчетам и справкам, миссис Лонг упала с лестницы. В похоронной процессии мы с Бесом не участвовали.
Свобода! Так я думал. Но, блять, эта истеричная сучка Ники всячески сопротивлялся мне. Видите ли, я убил его дорогую мамашу! Лишил его семьи. Ублюдок, сопротивлялся, как мог. Но после событий в комнате, размещение наших личностей немного сместилось. Он не мог руководить, потому что в нем не было силы. Мальчик целыми днями ревел в подушку. Воспользовался своим личным временем и проговорился отцу, с подачки умника, о том, что на самом деле не один. Впрочем, за это они двое были наказаны. Мистер Логн же был запуган до икоты и отпущен. Я не Ники и не мог считать человека, привязывавшего меня к кровати ремнями, членом семьи. Он был опасен.
У кого и была свобода, так это у меня. Ники забился во тьму после того, как Бес устроил ему трепку, а сам садист требовал себе всего несколько часов времени, чтобы залезть под юбку какой-нибудь из приходящих молоденьких горничных, пользуясь тем, что от этого зависит их рабочее место. Половое созревание. Впрочем, тело получало то, что ему было нужно, что позволяло мне уйти с головой в книги. Отец легко устроил в школу, и проблема с социализацией была решена. Конечно, не хватало Ники с его эмоциональностью и легким характером, но мне успешно удалось завоевать доверие учителей своим умом. Чего нельзя было сказать об учениках. Младший сказал бы, что они ненавидели меня. Несколько раз били, что приводило Беса в неконтролируемое бешенство. С этого и начались мои проблемы. Избитые в ответ одноклассники были замечены сразу и меня приписали к тем ученикам, которые требуют особого внимания. Попадать к школьному мозгоправу нам было никак нельзя, поэтому пришлось прикинуться тряпкой и подлизаться к учителю физической подготовки.
- «Научите меня драться, мистер Дикс, пожалуйста.» Тебе бы в актеры, Ник.
Он-то и привел меня в бокс. Хороший мужик, надо сказать, знавший еще одного хорошего мужика, который, поплевав через плечо, видя плачевное состояние хилого тельца, пообещал, что научит паре ударов. Кто же знал, что это так увлекательно? Упражнения, диеты, пробежки и упоительные удары по груше, на месте которой я представлял кого-нибудь из зала. Гнев и ярость, из которых я был создан, утихали, давая умиротворение и покой. Ровно до того момента, пока меня кто-нибудь вновь не выводил из себя.
Бесу нравилось выплескивать свои чувства на неповинную грушу и соперников по спаррингу. Ему нужно было все больше и больше времени. Я же не верил, что у нас может сложиться хорошая карьера в спорте, поэтому учился в те моменты, когда удавалось выходить на свет. Надо сказать, что наш садист тоже иногда этим занимался, как и Ники. Но если первый изучал своих соперников, просматривал профессиональные матчи, то второй был занят исключительно поэзией и просмотром каких-то ужасных фильмов. Мнил себя великим режиссёром, но ничего не делал. Мнил себя влюбленным, но ничего не делал. Именно тогда отношения у них с Бесом окончательно испортились.
- Неужели тебе нужно было поступать так неэтично по отношению к своему брату?
- У нее была тугая киска и неплохие сиськи. Пусть знает, как делать что-то против своей воли, мелкий ублюдок.
Нельзя не признать, что садист в чем-то прав, но это спровоцировало Ники на ужасные поступки. Наглотаться таблетками, попытаться вскрыть себе вены или сброситься с лестницы. Мальчик думал, что таким способом сможет избавить себя от нас. Конечно, у него ничего не выходило. Только заставило мистера Лонга обратить на нас внимание. После осмотра в больнице было решено отправить Бесника под надежный присмотор в частный дом в Венеции. Развеяться. Однако, там садист только упивался своей яростью, выколачивая дух из груши и различного отребья в подворотнях.
Не дом - ловушка, не город – капкан. Везде эта клятая вода и веселые туристы. Их улыбки бесили меня. Заставляли упиваться собственной жестокостью ко всему, что окружало. Надо сказать, что в свои семнадцать я был еще очень глуп и позволял себе быть куда менее осмотрительным. Именно тогда в нашу общую голову закрались мысли, что так больше продолжаться не может. Нужно было что-то делать. Хотелось боли. Крови. Криков.
- Не нужно думать сразу о плохом.
- Передо мной ты можешь не оправдываться.
Сделал татуировку. Участвовал в нелегальных матчах. Но всего этого было недостаточно. В такие моменты не хватало мамочки Ники. Множество раз в голове всплывали воспоминания нашего последнего вечера вместе, рождая непонятное томление.
Садист метался, словно в клетке, не зная, что способно унять это. Из внимательного и ласкового любовника он превратился в истинного беса, упиваясь болью. Те девушки, которые нам попадались, не выносили подобного и чуть ли не в слезах убегали прочь. Ему бы вызвать профессионалку, но он не нашел ничего лучше, чем нагнуть своего соперника с  прошлого спарринга и жестко трахнуть. Насильно. Что взять с такого же мелкого мальчишки, выступавшего в полулегком весе? Бесу понравилось все. И секс с мужчиной, и то, что потом за мальчика пришел заступаться старший брат, кровью которого он писал похабный стишок на стене после того, как хорошенько избил. За этим его и застали. Случайный прохожий. Никто из нас не смог разглядеть его лицо в игре теней, но вот острый взгляд серых глаз было невозможно забыть. Опасный и подавляющий.
- Таким можно как плетью бить.
- Рад, что ты со мной согласен.
Незнакомец исчез, оставив после себя только впечатление и редкие мысли. Чуть позже исчезла и Венеция со своими улицами-лабиринтами. Родная Ирландия встретила привычным неприятием и тренировками. Жесткий график и постоянная подготовка то к учебе, то к боям выматывала, заставляла забывать не только число, но, порой, даже месяц. Каждый из нас держался в нейтралитете, опасаясь нарушить гармонию и легкий флер мира. Каким-то чудом школа была закончена. После этого мистер Лонг настоял на нашем дальнейшем образовании в дублинском университете. Стоило ли спорить? Конечно, нет. Любительские бои Беса не влияли на учебу, давая возможность нам не пересекаться. Четыре года мира и гармонии. До тех пор, пока этот психованный черт не заявил, что собирается заниматься боксом профессионально. За это время он превратил наше тело в настоящую тушу тяжеловеса и измалевал его с ног до головы.
- Так шрамы не видно.
- Можно подумать, что на виске у тебя тоже шрамы!
Умник мало что понимает в спорте, а еще меньше в искусстве тату. Даже Ники больше проникся, нежели этот чертов сухарь. Ему бы только тепленькое местечко у отца под боком подавай, и тогда точно не о чем думать не придется. Уже забыл, что он с нами делал? Да?
- Нет. Но пока он нам нужен.
- Продажная ты шкуренка, Ник.
Разъезды, экзамен на лицензию профессионального боксера и множество турниров, начиная от старого доброго ирландского бокса, заканчивая боями на титул. Множество агентов, которые вылетели из команды просто из-за того, что с Бесом невозможно вести дела, если ты не такой же психопат. Все это было в первые три года. Позже только рутина. Отхватив себе уютный уголок, Бес в буквальном смысле затих, будто чего-то ожидая. Огрызался только ради того, чтобы защитить свою территорию. Свой пояс чемпиона. А потом он вновь увидел те глаза. Серые и пронзительные. Словно с цепи сорвался. Рванулся за этим человеком и не отставал, словно привязанный. Десмонд Хэйс привлек Беса своей силой, очаровал Ники удивительной историей. Меня же так просто не провести.
- Тогда что тебя держит в этом замке, умник?
-…
6. Дополнительно
Средства связи:

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

Пробный пост: тема к пробному посту выдается или не выдается в зависимости от уровня анкеты.